Любовь нельзя купить - Страница 113

113

Тесс так не думала.

— По-моему, она просто хочет отличаться от самой себя прежней.

Может, таким образом она и чувствовать себя будет иначе, и кто знает, может, в результате действительно станет другой. На это и надеялась Тесс, но ничего не сказала.

Тесс купила еще кое-что для уикенда…

— Дел много, — пожаловался Макс. — Придется остаться здесь и переставить полки в магазине. Думаю, мне удастся выкроить место еще для пары витрин, если передвинуть ящики с фруктами поближе к кассе.

Всякий раз, когда он заговаривал о работе, Тесс закрывала глаза. Ей ничего не хотелось знать. С каждым словом Макс все больше отдалялся, и она не хотела быть свидетельницей разрушения их брака.

— И кроме того, — продолжал Макс, — мне бы не хотелось оставлять магазин без присмотра. Картер, я полагаю, едет в Богнор? И больше никого не будет, чтобы следить за торговлей.

Тесс вздохнула:

— Да, едет, но не думаю, что тебе нужно так уж переживать насчет взломщиков и вандалов. Все местные преступники едут с нами. Это же уикенд для всего района.

— Замечательно, — озабоченно произнес Макс. — Поэтому нам придется следить за тем, чтобы прицеп был все время закрыт.

— В этом нет нужды, — возразила Тесс. — У нас больше нет ничего ценного, что можно было бы украсть.

И она подняла палец, где белая полоска кожи, оставленная кольцом, могла бы рассказать печальную историю.

— Я ухожу в магазин, — отрезал Макс и пошел собираться.

Тесс так и не привыкла к квартире и всякий раз открывала все ящики и шкафы, прежде чем что-то найти. Таким образом она и наткнулась на счета, на все те счета, которые муж прятал от нее.

— Я и сама могу собраться, — проворчала Дафна, хотя обрадовалась, что дочь делает это за нее.

— Да, но на побережье холодно, и я хочу, чтобы у тебя было достаточно теплых вещей. Вряд ли я буду с тобой все время в Богноре, но я хотя бы должна быть уверена, что ты не замерзнешь.

— Кто здесь мать? — с удивлением спросила Дафна.

Фиона посмотрела на нее:

— Поскольку ты превратилась в самую привлекательную из всех пенсионерок Хивербери, то и одеваешься, как я заметила, скорее броско, чем практично.

— Ты так рассуждаешь, что я начинаю опасаться, в своем ли ты уме.

Фиона терпеливо вздохнула:

— Просто я хочу сказать, что тебе нужны теплые шерстяные вещи. Ты ведь всегда жалуешься на холод.

— Я никогда не жалуюсь, — возразила Дафна.

— А тебе и не нужно ничего говорить; когда ты начинаешь морщиться, и без того видно, что тебе больно.

Фиона чувствовала, что наконец-то начинает понимать свою мать или, скорее, начинает пытаться понять ее. Она со стыдом осознавала это. Они никогда не станут лучшими подругами, но смогли бы жить бок о бок без повседневных споров о том, кто первым испортил жизнь другому.

Дафне нравилось, что дочь входит в ее положение, а может, скоро поймет и причину, почему она в последние годы стала не такой веселой.

— Я говорила тебе, что Тим и Милли сошлись? — спросила Фиона. — Они едут в Прованс. Разве это не замечательно?

— Новость хорошая, — согласилась Дафна. — Мне было не по себе при мысли о том, что бедная Милли будет одна воспитывать шестерых детей. Я знаю, что это такое. Никому бы такого не пожелала.

Она видела, что Фиона выбрала не самые красивые толстые колготки и брюки из полиэстера со штрипками, от которых у нее болели ноги, но попридержала язык. В Богноре есть магазины. По приезде туда можно купить новую одежду.

— По-моему, на нее что-то нашло, — сказала Фиона — Элисон моя старая знакомая, и у нее вроде нет детей. А это, наверное, означает, что она очень хороша собой, с гладкой кожей, спокойная и с плоским животом. Будь я мужчиной, она показалась бы мне соблазнительной.

— А по мне она самая заурядная, — сказала Дафна.

Фиона перестала складывать вещи и уставилась на свою мать.

— С чего это ты взяла?

Дафна поджала губы, проклиная себя за то, что приняла таблетки, которые развязали ей язык. Однако она чувствовала, что дочь так просто от нее не отстанет. Она вздохнула и призналась:

— Я видела с ней твоего знакомого Тима в Баттерси-парке в то воскресенье, когда гуляла с Арчи.

— И тебе не пришло в голову рассказать мне об этом? — сердито спросила Фиона.

— Я сочла за лучшее не вмешиваться! Ты бы сама сказала мне, что я лезу не в свое дело.

От изумления Фиона открыла рот:

— Ты на самом деле всегда вмешиваешься! И во все то, что тебя не касается: какого я выбрала мужа, как я воспитываю детей и даже в то, как я завариваю чертов чай! У тебя впервые появился шанс сделать что-то полезное, а ты молчишь!

— А что бы это дало? — умоляюще посмотрела на нее Дафна. — В конце концов и так все хорошо кончилось.

— Нет, не кончилось! Милли уже никогда не сможет полностью ему доверять. То, что они сошлись, не означает, что все в порядке. Если бы ты сказала мне что-нибудь, я бы поговорила с Тимом, запугала бы его чем-нибудь, вразумила бы. Я могла бы сделать так, чтобы он все это свернул, пока Милли не узнала. Теперь же их брак уже никогда не будет таким, как прежде.

— Может, это и к лучшему, — с надеждой сказала Дафна.

Фиона уставилась на мать:

— Значит, ты была довольна, когда у папы были интрижки, так? Твой брак стал от этого лучше? И о Грэме ты думаешь так же? По-твоему, для нашей семьи лучше, если он будет встречаться с другими женщинами? А может, тебе это уже известно? Может, ты застала Грэма с женщиной в дешевой блузке и сочла за лучшее не вмешиваться?

— Не впадай в истерику, — ровным голосом проговорила Дафна, пытаясь успокоить дочь.

113